утверждал Ли. Они были, как он говорил, "демагогами". 27
Наглецы ответили добром на добро. Один журналист назвал Ли "отравителем общественного мнения". Другой, в приступе творческого сарказма, описал его как человека, который "посвятил свои силы тому, чтобы доказать с помощью коварных листовок и нежных посланий, что нынешняя капиталистическая система на самом деле является филиалом квакерской церкви, продолжающей дело, начатое святым Франциском Ассизским". Наиболее памятно, что Эптон Синклер - до сих пор считающийся одним из величайших американских журналистов-расследователей, даже столетие спустя, - дал прозвище, которое сохранилось дольше всего. Для Синклера Ли была просто "Ядовитым плющом". 28
Однако даже несмотря на все эти колкости, Ли продолжал действовать. И несколько лет спустя он и железные дороги добились успеха. Федеральная комиссия, которой было поручено следить за новыми железнодорожными правилами, изменила курс, отменив все правила, которые должны были обеспечить безопасность и доступность американских железных дорог. Это был полный, почти шокирующий разворот.
И не потребовалось много времени, чтобы отследить большую часть этого успеха до Ли. Ла Фоллетт назвал усилия Ли "памятником позора", осудив его на заседании Конгресса. И Ла Фоллетт не ошибся: вместо того чтобы превратить американские железные дороги в яркую историю успеха, работа Ли сохранила железные дороги как одну из самых опасных сфер жизни американцев - настолько, что так называемые "железнодорожные хирурги" той эпохи считаются первыми в мире травматологами. 29
Ли, разумеется, не возражал. Он сделал свою работу, и плутократы того времени это заметили. С его успехом внезапно открылись новые двери, которые привели его в новые отрасли и новые возможности, предоставив новые шансы проверить его новые теории "связей с общественностью". Список его клиентов снова расширился.
И вот в 1914 году Ли получил звонок, который закрепил его репутацию. Вблизи городка под названием Ладлоу произошла резня - беспрецедентное кровопролитие, в результате которого погибли десятки иммигрантов и членов их семей. Может ли Ли помочь?
К тому времени, когда Джон Д. Рокфеллер-младший, сын Джона Рокфеллера-старшего, архитикона и дико богатого основателя Standard Oil Company, обратился к Ли с просьбой помочь в расправе над Ладлоу, он уже приобрел репутацию, схожую с репутацией своего отца. Замкнутый и отстраненный, Рокфеллер-младший оставался закрытой, замкнутой фигурой, недоступной для широкой публики. Не то чтобы он хотел, чтобы было иначе. Он всегда предпочитал залы заседаний совета директоров широкому поклонению, частные конференции - публичным беседам. Всякий раз, когда Рокфеллер или его отец подвергались критике, они "поднимали лицо и подставляли другую щеку", как описал это один агиограф. 30
Но это было до резни в Колорадо, где Рокфеллеры курировали горнодобывающие предприятия. Эта бойня не была похожа ни на что, что Рокфеллеры видели или за что отвечали раньше. Десятки погибших, сотни раненых, вина за все лежит на местных ополченцах и чиновниках, обслуживающих семью Рокфеллеров: все это было беспрецедентно как для Рокфеллеров, так и для Америки. Рокфеллеры могли лишь подставлять щеки. Общественность и законодатели требовали ответов. Они хотели, чтобы чья-то голова покатилась вниз. И любой из Рокфеллеров был готов.
Входит Ли. Сразу же после обращения к нему Рокфеллера Ли порекомендовал изменить ситуацию. Он начал готовить пророкфеллеровские формулировки и литературу - пресс-релизы, статьи с мнениями и тому подобное, - но Рокфеллеры должны были также открыться и выйти в центр общественного внимания. Они должны были, как сказал Ли, обеспечить "абсолютную откровенность". Магнаты были ошеломлены. "Это был первый совет, который я получил и который не был связан с тем или иным извращением", - сказал позже Рокфеллер-младший. 31.
Некоторые тактические приемы граничили с надувательством и даже пошлостью. По совету Ли Рокфеллер-младший полетел в Колорадо, где встретился с некоторыми шахтерами, выжившими после резни. В какой-то момент он даже присоединился к вечерним танцам, кружась с женами шахтеров. (Неизвестно, как его партнерши по танцам отнеслись к тому, что они танцевали два степ с человеком, во многом ответственным за недавнюю бойню). Ли посоветовал Standard Oil нанять "штатных журналистов", чтобы "выставить себя в выгодном свете, используя язык и инструменты объективной журналистики". 32 Кроме того, Ли начал подчеркивать филантропию Рокфеллеров, их пожертвования университетам и некоммерческим организациям, их любовь к церкви и обществу. Не все было успешно: в какой-то момент Ли заказал книгу-биографию Рокфеллера-старшего, которая настолько обелила бизнесмена, что проект пришлось полностью отменить.
Но остальная часть кампании сработала. Заголовки, которые когда-то очерняли семью (ROCKEFELLER, MAN OR MONSTER?), превратились в не более чем прославленные пресс-релизы (HOW THE ROCKEFELLERS GIVE MILLIONS). 33 Рокфеллер-старший - в лучшие времена раздражительный, язвительный человек - внезапно стал благодушным, дедушкиным покровителем. "Фигура шагающего, безжалостного монополиста в шляпе и длинном пальто, держащего трость и входящего в здание суда, сменилась изображениями дряхлого старика, играющего в гольф с соседями, раздающего детям десятицентовики, распространяющего вдохновляющие стихи и спокойно прогуливающегося среди своих цветов", - напевал один писатель. 34
Перемена была шокирующей. Старший Рокфеллер, как писал Time, "превратился из корпоративного монстра в доброжелательного старого филантропа". 35 И это почти полностью исходило от Ли. Откровенность, честность, прозрачность - все столпы философии Ли, насколько можно было судить, творили чудеса.
Но была и отдельная, подземная кампания, параллельная публичным усилиям Ли и оказавшаяся еще более эффективной. Она не имела ничего общего ни с честностью, ни с откровенностью, ни даже с самими Рокфеллерами. Вместо этого она сосредоточилась на жертвах и на действиях Ли по распространению "вопиющей лжи о забастовщиках и причинах их гибели". 36
Как писал Ли в бюллетене за бюллетенем, на самом деле не Рокфеллеры были ответственны за резню в Ладлоу. Напротив, это были забастовщики. Именно забастовщики первыми открыли огонь. Именно забастовщики спровоцировали насилие. Кроме того, в гибели женщин и детей не было вины разбушевавшихся ополченцев. Вместо этого они стали жертвами несчастных случаев на кухне, опрокинутых печей, которые сожгли лагерь.
Другими словами, это была едва ли не резня. Но Ли на этом не остановился. В другом бюллетене утверждалось, что редакторы газет Колорадо оправдывают Рокфеллеров, но при этом упускался тот факт, что эти редакторы напрямую финансировались горнодобывающими компаниями. А в другом утверждалось, что известные забастовщики на самом деле миллионеры, при этом легендарный профсоюзный организатор Мать Джонс - не более чем "проститутка и содержательница публичного дома". 37
Ли следил за тем, чтобы эти бюллетени никогда не были связаны с Рокфеллерами. Действительно, трудно определить все, за что отвечал Ли. Несмотря на то, что в архиве Ли имеются коробки и папки с подробным описанием его работы в других местах, раздел, посвященный работе
